Каким видит прометея эсхил. "Прометей прикованный" (Эсхил): описание и анализ трагедии. Анализ трагедии «Прометей прикованный»
Пьеса выдающегося древнегреческого драматурга Эсхила «Прометей прикованный» - одна из самых известных античных трагедий, которая заняла достойное место среди шедевров мировой литературы и оказала влияние на поэзию и драматургию последующих эпох. Образ главного героя стал нарицательным, к нему обращались и им вдохновлялись такие великие деятели мировой культуры, как Гёте, Шиллер, Байрон, Максим Горький, Карл Маркс и многие другие. И сегодня, спустя тысячи лет после создания, «Прометей прикованный» не теряет актуальности.
История создания пьесы Эсхила окутана тайнами. Трагедия была написана предположительно в 444-443 гг. до н.э., но о первой постановке ничего не известно.
«Прометей прикованный» - единственная дошедшая до нас в полном виде часть тетралогии великого древнегреческого драматурга, куда входили также «Прометей-огненосец», «Освобожденный Прометей» и произведение, название которого не сохранилось. Хронологически «Прикованному Прометею», вероятно, предшествует трагедия «Прометей-огненосец», в которой, как считают исследователи, изображалось похищение Прометеем божественного огня, а «Освобожденный Прометей» затрагивает события, произошедшие после изгнания Прометея в Тартар.
Суть
Произведение Эсхила основано на распространённом античном мифе о восставшем титане, который захотел помочь людям. Как известно, Прометей, пойдя против воли Зевса, обучил человека добывать и использовать огонь. Также его ученики смогли приручить животных, освоить моря, отыскать подземные дары и сокровища. Кроме того, он надоумил их начать писать и считать. Так он поколебал власть богов и очень рассердил громовержца, который хотел видеть своих подданных в первобытном состоянии и вечном страхе перед владыкой. Невежество и рабская зависимость были основой власти царя Олимпа.
Верховный бог решил наказать дерзкого титана, приковав его к скале. Прометей был прикован в Скифии. Для Эсхила, как и для других великих древнегреческих трагиков, то, о чем он поведал, служит лишь условным средством, с помощью которого он раскрывает глубокие философские темы и проблемы.
Жанр
Произведение Эсхила написано в типичном для античной драматургии «серьёзном» жанре трагедии. Однако в «Прометее прикованном», в отличие от других книг Эсхила (например, трилогии «Орестея»), имеют гораздо меньшее значение реплики Хора, которые в пьесах античных авторов играют ключевую роль в донесении авторского замысла. Это лишает трагедию возвышенной ораторской силы и помогает читателю сосредоточиться на образе главного героя.
Главные герои и их характеристика
- Главный герой трагедии, Прометей, чье имя вынесено в название, занимает в книге центральное место. Его главные черты - это стремление к независимости, верность собственным принципам и героическая смелость. Он знает, что за помощь, оказанную людям, его ждут жестокие наказания от богов, но, тем не менее, все равно делает добро для человечества. «Добровольно, добровольно я совершил это», - говорит он. Независимость героя показывает сцена его диалога с океанидами, когда Прометей, несмотря на уговоры смириться и покориться Зевсу, отказывается изменить своим идеалам. Глубоко характер героя раскрывает также его реплика из диалога с Гермесом: «Я никогда не променяю своего несчастья на твое рабское прислужничество». Прометей остается верным своему слову до самой смерти: когда тиран низвергает его под землю, тот умирает непокоренным, «несломленным».
- Зевс - герой-антагонист Прометея, жестокий деспот и рутинёр. Его главные слуги носят «говорящие» имена — Власть и Насилие, и являются «отражением» личности их повелителя. «Всегда ты безжалостна и полна гнева», - так характеризуется в пьесе Власть. Образ Зевса раскрывается также с помощью других действующих лиц.
- Второстепенные персонажи – боги, служащие верховному правителю, с помощью которых Эсхил показывает, насколько пагубно и страшно влияние тирании. Гефест предстает перед читателем добрым, но малодушным и сломившимся под властью деспота богом, Океан – подлым ренегатом, заботящимся только о собственном благополучии, а Гермес – низким рабом, беспрекословно, как собака, исполняющим любую волю своего хозяина.
Проблематика
Центральный конфликт в пьесе Эсхила - это столкновение между двумя поколениями богов: титанами, к которым принадлежит Прометей, и обитателями Олимпа во главе с Зевсом. Когда-то титаны пали жертвой своего же отца, Кроноса, который поглотил их из страха перед возможным заговором. Их мать горько жалела об утрате, поэтому сохранила жизнь своему очередному отпрыску – Зевсу, он и освободил всех остальных из чрева родителя. Тогда между титанами и богами завязалась война, в которой победила команда громовержца. Немногие титаны остались в живых, и те с условием, что принимают власть победившего родственника. Таким образом, конфликт этих древних и своенравных существ очень древний и восходит еще к временам, когда этот мир только создавался. Именно поэтому гнев небожителя можно оправдать, ведь он по старинной семейной традиции боялся бунта людей и своего свержения. Противостояние героев можно рассмотреть на социально-политическом и на философском уровнях.
На социально-политическом уровне конфликт между героями тесно связан с общественными устремлениями времен жизни Эсхила, показавшего победу прогресса (Прометей) в развитии общества, в государственном устройстве, над архаикой и деспотизмом (Зевс).
На философском уровне противостояние между героями можно определить как общечеловеческий конфликт между «старым» и «новым». Прометей олицетворяет борьбу за стремление вперед, а Зевс - рутинёрство, застой, который противостоит прогрессу.
В чем смысл трагедии?
Литература Древней Греции актуальна даже сегодня, например, главная идея трагедии Эсхила - в том, что необходимо бороться с жестокой и несправедливой властью, которая лишь подавляет подданных, а стимулирует страну к развитию. Даже тогда мысль о свободе, равенстве и братстве не давала покоя творческой интеллигенции. Очевидно, что Прометей — это образ революционера своего времени, бунтаря, способного низвергнуть тиранию, пусть и ценой собственной жизни. Его жертва не пропала даром, он внес свою лепту в развитие человечества, то есть вдохновил угнетенных на борьбу с угнетателем.
По мнению автора, иногда для того, чтобы достичь этой высокой цели, нужно пройти через мучительные страдания, но в итоге прогресс всегда побеждает. Главная мысль Эсхила заключается в том, что Зевс, внешне «победивший» Прометея и свергнувший его в Тартар, в идейном плане проигрывает непокоренному, верному своим идеалам титану.
Интересно? Сохрани у себя на стенке!Трагедия «Прометей прикованный» - наиболее известная трагедия греческого драматурга Эсхила, жившего на рубеже VI-V веков до нашей эры в Афинах, которого древние греки называли «отцом греческой трагедии».
Эсхил, как и другие деятели искусства в Древней Греции, всегда использовал мифические сюжеты в своих произведениях. Объясняется это тем, что миф играл очень важную роль в жизни древних греков. Все представления о мире, его происхождение, развитие, будущее, все надежды, стремления, несбыточные мечты древних греков, их понимание таких сложных понятий, как жизнь и смерть, человек и судьба, зло и справедливость - все это зосереджилось в мифах.
Прометей - один из любимых мифических героев Древней Греции. Миф о нем подает историю развития человечества, как представляли ее себе в античности. По мифу люди были слабые и не могли ни думать, ни говорить, ни понимать того, что видели вокруг. Прометей имел благородное сердце, он первый снисходит на людей и начал им помогать. От нечего делать и другие боги взялись обучать людей, но потребовали за это уважения и богатых даров. Прометей заколол жертвенного быка и разделил тушу на две части. До большей кучи сложил только кости, но прикрыл их хорошим жиром, а мясо сложил в грязную шкуру, еще и прикрыл потрохами. Затем он предложил Зевсу выбрать, какую часть люди будут отдавать богам, а какую оставят себе. Зевс выбрал большую кучу. С тех пор люди ели мясо, а кости жертвовали богам. Разъяренный Зевс запретил Прометей подниматься на Олимп, а людям отказал дать животворный огонь. Но Прометей с помощью хитростей похитил огонь у богов и отдал его людям. За это Гефест по приказу Зевса приковал Прометея на край земли к скале; ежедневно прилетал орел и клевал печень Прометея, которая за ночь отрастала снова. После многих веков таких пыток Геракл убил орла и освободил Прометея.
Этот миф был хорошо известен всем древним грекам. В трагедии представлены только те события из мифа, что отвечали творческому замыслу автора, волновавших Эсхила-художника и Эсхила-человека.
Власть и Сила, слуги Зевса - приводят Прометея в пустыню, где Гефест заковывает его. С развитием событий выясняется, что Прометей не только передал огонь людям, но и начал человеческую цивилизацию: научил обрабатывать дерево и строить жилье, показал целебные травы, первым запряг быков, освободив людей от тяжелой работы, приучил лошадей ходить запряженными, и корабли - тоже его изобретение, научил людей определять звезды, считать и писать, показал сокровища земли: медь, железо, серебро, золото.
Образ Прометея отражает этическую проблему, которая волновала Эсхила протяжении его творческого пути: собственная ответственность человека за принятое решение. Прометей - бог, который имеет дар предвидения, он заранее знал о страданиях, которые выпадут ему на долю, но не уклонился от них. Более того, уже прикованный, он имеет средство, которое может лишить его мучений: чтобы получить свободу, ему достаточно назвать имя женщины, которая родит Зевсу ребенка, что свергнет Зевса, как тот когда-то сверг своего отца Крона. И Прометей отказывается открыть тайну и готов к еще более жестоких пыток. Скала вместе с прикованным Прометеем от ударов молний и грома, что Зевс насылает, проваливается в страшное подземное царство Тартар. Образ Прометея - это образ человека, который не изменяет своей судьбы, которая отвечает за свои решения и поступки. Эсхил верит в возможности человека, как и его герой.
Трагедия Эсхила отмечается верой в прогресс и развитие человечества.
Гомеровский вопрос - совокупность проблем, относящихся к личности Гомера и авторству приписываемых ему др.-греч. эпич. поэм «Илиада » и «Одиссея »; в более широком значении - совокупность проблем, касающихся происхождения и развития древне-греческого эпоса, его отношения к исторической действительности, его языковых и художесвенных особенностей.
Пейдж старался показать, что несколько сот слов, которые часто встречаются в «Илиаде», не засвидетельствованы в «Одиссее», и наоборот. Помимо этого, - много эпических формул и фиксированных групп слов, которые встречаются в одной поэме, но не употребляются в другой.
а) Если в «Илиаде» основное внимание было уделено экспонированию ахейских и троянских героев на поле битвы, то в «Одиссее» акцент перенесен на возвращение героев и «домашние» события.
б) Если в «Илиаде» действие каждого героя вытекает из общих интересов или как-то связано с ними, то в «Одиссее» фактически каждый герой принадлежит самому себе и его действия, в основном, исходят из собственных интересов. Следовательно, собственное «я» героя в «Илиаде» несколько ограничено в сравнении с «Одиссеей».
в) в «Илиаде» дистанция между богами и людьми, между божественными и людскими делами более короткая, чем в «Одиссее». В «Илиаде» боги непосредственно участвуют в делах героев, а герои участвуют в войне, которая непосредственно связана с волей богов. За каждым из этих героев обычно стоит бог, зачастую его покровитель, который управляет его действием. В «Одиссее» несколько иное положение. Здесь в основном конфликте участвует лишь один из центральных героев троянского сказания, участие богов в людских деяниях куда более ограничено.
г) Взаимоотношения между героями «Одиссеи» более многообразны, так как сами герои представлены в более разнообразных жизненных контекстах. Их интересы связаны лишь с личной жизнью героя и не имеют всеобщего значения. Поэтому в их взаимоотношениях проявляется больше ошибок или погрешностей этического характера, допускаемых по личной инициативе героя, без всякого вмешательства богов.
Сходства:
1) В конце обеих поэм происходит реализация миролюбивого плана Зевса. В обоих случаях этому предшествует встреча противников - Ахилла и Приама в «Илиаде», Одиссея и родственников женихов - в «Одиссее». Обе поэмы завершаются божественным примирением. При желании в обеих поэмах можно выявить множество подобных структурных совпадений.
Художественные особенности гомеровского стиля.
Язык:
эпический (гомеровский) – литературный язык всего эпоса в античной литературе.
в историческом плане – сплав различных греч. диалектов (отдельных племен).
метрический размер – гекзаметр:
6 дактилических стоп, последняя обычно усеченная (двусложная).
в каждой стопе, кроме 5, два кратких слога могут заменяться долгим - спондей.
в середине стиха обычно цензура, которая делит стих на 2 полустишия.
подвижность цензуры усиливает метрическое разнообразие стиха, обычно после 2-го слога 3-ей стопы, реже – после 1-го 2-ой.
1/5 часть стихов – формульные стихи (повторяющиеся). В повторяющихся ситуациях (пир, поединки, начало прямой речи).
стремление к типизации:
белокурые волосы – женщины и юноши (Аполлон, Менелай).
темные волосы – зрелые мужи (Зевс, Одиссей).
постоянные эпитеты (корабли быстрые, Ахилл быстроног).
Стиль:
постоянная и нарочитая архаизация в повествовании,
прошлое идеализируется,
нет ничего случайного (в схватке побеждает сильнейший),
нет описаний природы, это просто место действия;
объективность повествования – певец не анализирует, а лишь сообщает. Иногда авторское отношение прослеживается: Елена – виновница войны.
речи героев традиционны, но связаны с обликом говорящего, часто даже индивидуализированы.
развернутые сравнения, назначение которых – осветить прошлое. В них поэт сравнивает настоящий мир с героическим.
развернутые сравнения – самостоятельные художественные зарисовки (сравнение Диомеда с рекой --> картина осеннего наводнения). Но картины природы еще не связаны с настроением человека.
темп рассказа не постоянен. Замедление темпа – «эпическое раздолье» - чтобы завладеть вниманием слушателя
геометричность стиха – похож на орнаментальный стиль в искусстве.
хронологическая несовместимость – после битвы Менелая и Париса.
монументальная торжественность (все верили).
Есть основание полагать, что она -- лишь часть обширного замысла Эсхила и входит в тетралогию, т.е. цикл из четырех драматургических произведений. В состав тетралогии входили помимо названной трагедии еще "Освобожденный Прометей" и "Прометей огненосец", а также четвертое произведение, название которого неизвестно. Сюжет "Прометея прикованного" зиждется на старинном мифе о титане Прометее, благодетеле человечества, оказавшем людям неоценимые услуги, и о его противоборстве со всесильным Зевсом.
Эсхил верит в божественную справедливость, он верит в справедливость Зевса. Природа его справедливости остается загадочной для поэта. Он пишет в трагедии, более ранней, чем "Прометей":
Нелегко разгадать, что замышлено Зевсом.
Вдруг видим его мы повсюду
Запылавшего ярко в потемках глухих...
Пути все божественной мысли
Идут к цели своей по теням густым
И зарослям темным, недоступным смертного взгляду.
Прометей -- бог, проникнутый добротой к людям. Он очень популярен в Аттике, где он остался вместе с Гефестом, покровителем мелких ремесленников, и особенно горшечников из предместья Керамик, отчасти составившего богатство Афин. Прометей не только добыл для людей огонь, но он изобрел для них ремесла и искусство. В честь этого бога, очень почитаемого в Афинах, город ежегодно устраивал праздник, во время которого устраивался эстафетный бег с факелом.
Однако Зевс наказывает этого "благодетеля человечества", бога -- "Друга Людей" за благо, сделанное им людям. Зевс велит Гефесту заковать его в цепи, но так как этот бог слишком сочувственно относится к Прометею, Зевс приказывает проследить за выполнением приказа двум своим слугам -- Власти и Насилию, чей циничный язык вполне отвечает их отталкивающей наружности. Титан прикован к скале, где-то в степях Скифии, далеко от населенных земель, и должен там оставаться, пока не признает "тиранию Зевса". Этой потрясающей сценой начинается трагедия. Прометей не произносит ни одного слова перед своими палачами.
Эсхил знает, что, "похищая огонь" -- достояние богов, Прометей совершил тяжелый проступок. Но этот проступок привел к благу людей, облегчив их тяжелую долю. Этот миф наполняет Эсхила трагической тоской. Поставлена под угрозу его вера в справедливого Зевса -- в Зевса, владыку и начало мирового порядка.
Друг Людей ("Филантроп", как пишет Эсхил, придумавший это слово, в новизне которого выражается вся любовь Прометея к человечеству) оставлен в одиночестве, в пустыне, где он не услышит более никогда "человеческого голоса" и не увидит "человеческого лица".
Отвергнутый богами, недоступный для людей, он в лоне своей матери -- природы. Его мать зовут одновременно Землей и Справедливостью. Именно к этой природе, в которой греки всегда угадывали скрытое присутствие могучей жизни, и обращается Прометей в сверкающих лирических строфах непередаваемой поэтической силы. Он говорит:
О ты, Эфир божественный, и вы,
О ветры быстрокрылые, и реки,
И смех морских неисчислимых волн,
Земля-всематерь, круг всезрящий солнца,
Вас всех в свидетели зову: смотрите,
Что ныне, бог, терплю я от богов!
В эту минуту слышится музыка: природа отвечает на зов Прометея. Словно само небо начинает петь. Титан видит, как приближается к нему по воздуху хор двенадцати дочерей Океана. Из морских глубин они услышали жалобу Прометея и явились разделить его страдания. Начинается диалог между состраданием и яростью. Океаниды принесли с собой слезы и робкие советы подчиниться закону более сильного. Прометей отказывается покориться несправедливости. Он раскрывает другие несправедливости владыки мира. Зевс, которому титан помог в борьбе за овладение небесным престолом, проявил к нему лишь неблагодарность. В отношении смертных Зевс
Уничтожить вздумал
Весь род людской и новый насадить
и лишь Друг Людей помешал ему это исполнить. "Именно любовь Прометея к людям была причиной его наказания. Прометей знал об этом заранее; и зная о том, что его ждет, он все же совершил свой проступок, предвидя все последствия и заранее готовый понести кару".
А. Ф. Лосев пишет об этом так: "Прометей -- сверхчеловек, непреклонная личность, стоящая выше всяких колебаний и противоречий, не идущая ни на какое соглашательство и примеренчество. То, что происходит, Прометей расценивает как волю судьбы (о чём заговаривает не менее шести раз в трагедии)".
"Надо с легкостью
Переносить свой жребий, зная накрепко,
Что власть непобедима Неизбежности".
Пока вершится казнь, Прометей хранит стоическое молчание. И лишь когда его истязатели уходят, дает волю чувствам:
Мученью конца я не вижу.
Напрасен ропот! Все, что предстоит снести,
Мне хорошо известно. Неожиданной
Не будет боли. С величайшей легкостью
Принять я должен жребий свой. Ведь знаю же,
Что нет сильнее силы, чем всевластный рок.
И ни молчать, ни говорить об участи
Своей нельзя мне. Я в ярме беды томлюсь
Из-за того, что людям оказал почет.
Прометей перечисляет благодеяния, которые он совершил по отношению к людям. Перед нами проходит как бы история человечества, его духовного и интеллектуального роста, развития его материальной культуры. Обращаясь к хору, Прометей рассказывает:
Лучше вы послушайте
О бедах человеков. Ум и сметливость
Я в них, дотоле глупых, пробудить посмел.
Теням снов
Подобны были люди, весь свой долгий век
Ни в чем не смысля. Солнечных не строили
Домов из камня, не умели плотничать,
А в подземельях муравьями юркали.
Они без света жили, в глубине пещер.
Примет не знали верных, что зима идет,
Или весна с цветами, иль обильное
Плодами лето -- разуменья не было
У них ни в чем, покуда я восходы звезд
И скрытый путь закатов не поведал им. П
ремудрость чисел, из наук главнейшую,
Я для людей измыслил и сложенье букв,
Суть всех искусств, основу всякой памяти.
Я первый, кто животных приучил к ярму,
И к хомуту, и к вьюку, чтоб избавили
Они людей от самой изнурительной
Работы. А коней, послушных поводу.
Красу и блеск богатства, я в повозки впряг,
Не кто иной, как я льняными крыльями
Суда снабдил и смело по морям погнал.
Вот сколько ухищрений для людей земных
Придумал я, злосчастный. Мне придумать бы,
Как от страданий этих самому спастись.
Прометей также оказался и искусным врачевателем, изготовителем лекарств от болезней, "смесей болеутоляющих", истолкователем знамений, открывателем богатств, сокрытых в подземных недрах: золота, железа, меди.
Тут он уже не только похититель огня, каким он представлен в первичном мифе, унаследованном поэтом, но и гениальный творец рождающейся цивилизации, он сливается с гением человека, изобретающего науки и искусства и простирающего свою власть над миром. Конфликт между Зевсом и Прометеем обретает новый смысл: он означает борьбу человека против сил природы, грозивших ему уничтожением.
Эсхил разделяет гордость Прометея тем, что человеку, не знавшему законов природы, он открыл их, сделал их доступными его пониманию и разуму. Он горд тем, что принадлежит к смертному роду и передает нам это чувство средствами поэзии.
В эту трагедию, Эсхил сумел ввести драматический элемент: он наделил Прометея оружием против Зевса. Этим оружием является тайна, которую он узнал от своей матери и которая имеет отношение к безопасности владыки мира. Прометей раскроет свою тайну, лишь если ему будет обещано освобождение. Раскроет он ее или нет? Принудит его к этому Зевс или нет? В этом завязка драматического действия. Так как вседержитель не может быть показан на сцене, что умалило бы его величие, то и единоборство его с Прометеем ведется на небесных просторах. В вышине небес Зевс слышит угрозы Прометея его могуществу: он начинает дрожать. Угрозы становятся определеннее. Прометей умышленно произносит несколько слов, приоткрывающих тайну. Прибегнет ли Зевс к своим громам? В продолжение всей драмы мы ощущаем его присутствие. К тому же мимо скалы Прометея проходят разные персонажи, связанные с Зевсом узами дружбы, ненависти или раболепствующие перед ним; это шествие, открывающееся Властью и Насилием, дает нам возможность еще лучше познать Зевса во всем его коварстве и жестокости.
Тирания Зевса, который вздумал "уничтожить весь род людской и новый посадить", проявляется в эпизоде с Ио. Это одно из тех существ, которые посещают Прометея. Ио была жрицей Геры. Несчастную, ее соблазнил Зевс, "грозный любовник". Их застала Гера, но Зевс, чтобы избежать скандала, мановением руки превратил Ио в белую корову. Фактически он бросил Ио. Гера же наслала на корову слепня, который непрестанно жалит Ио, заставляя ее скитаться по свету, не находя покоя. Прометей предрекает Ио "будущее море неизбывных мук", та в стенании удаляется.
"Но у власти Зевса есть предел. Выше Зевса -- Мойры, олицетворяющие Судьбу, им подчинены даже боги. "Что суждено, не избежит и Зевс того" - Говорит Прометей. Титан дает понять, что ему известно будущее Зевса. Он задумал вступить в новый брак, но жена "лишит его небесного престола". "Ему грозят мученья", тяжелее, чем его, Прометеевы. "Ему недолго над богами властвовать", -- убежден титан".
Открыто угрожая своим оружием -- тайной, которой он владеет, Прометей обращается непосредственно к Зевсу и бросает ему вызов через мировое пространство:
Смирится Зевс, хотя он сердцем горд.
Он в брак вступить задумал, но жена
Лишит его небесного престола;
Тогда свершится Кроново проклятье,
Которым, с трона древнего упав,
Он угрожал... А как избегнуть бедствий,
Никто сказать не может из богов.
Я ж знаю -- как. Так пусть сидит надменно,
Надеясь на небесные грома
И потрясая огненной стрелою.
Нет, не помогут молнии ему,
И он падет падением бесславным.
Такого он готовит сам себе
Борца непобедимого, который
Найдет огонь, разящий лучше молний,
И гром сильней громов небесных Зевса.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
И затрепещет Зевс и будет знать,
Что быть рабом не то, что быть владыкой.
Однако Прометей тут не совсем раскрыл свою тайну. Он не объявил имя женщины, которую Зевсу опасно соблазнять.
И все же, услышав слово Прометея, Зевс встревожен. Он посылает Гермеса с предложением открыть ему тайну в обмен на освобождение прикованного титана. Разговор Прометея с Гермесом -- один из кульминационных эпизодов трагедии. Слуга Зевса Гермес всячески пробует склонить Прометея к примирению. Он чередует угрозы с посулами. Но неизменно наталкивается на непреклонность Прометея:
Так неужели я стану
Богов бояться новых, трепетать, робеть?
Как бы не так! Дорогой, по которой ты
Сюда явился, возвратись назад скорей:
Ни на один вопрос твой не отвечу я.
Напрасно увещевает Гермес Прометея склониться перед Зевсом, отрешиться от "безумия", "разумно, трезво на свою беду взглянуть", выменять открытие тайны на свободу. Но ничто не колеблет несгибаемости Прометея, восклицающего с гордостью:
"Убить меня все же не смогут."
Тогда Гермес объявляет ему решение Зевса. Прометей гордо ждет приближения катастрофы, которая должна поглотить его вместе со всей вселенной.
Тут мир начинает колебаться, и Прометей отвечает:
Уже на деле, а не на словах,
Задрожала земля,
И грома глухие удары гремят,
И пламенных молний извивы блестят,
И вихри крутят вздымаемый прах.
В неистовой пляске несутся ветра
Навстречу друг другу: сшибаясь, шумят
И празднуют дикий и ярый мятеж,
Смешались в одно небеса и земля...
И всю эту бурю послал на меня
Разгневанный Зевс, чтоб меня устрашить!
О матерь святая моя! О Эфир,
Свой свет разливающий всюду, взгляни,
Как я напрасно страдаю!
Заключительная ремарка драматурга: "Удар молнии. Прометей проваливается сквозь землю" -- ставит финальную точку в этой драматической ситуации. Герой низвергнут в недра земли, но не побеждён морально.
Прометей, как провидец, знал с самого начала, что его борьба обречена:
"все предвидел сам заранее"... Но несмотря на это он всё же совершил свой поступок, предвидя все последствия и заранее готовый понести кару. Эсхил показывает, что дух героя нельзя ничем сломить, ни какими страданиями и угрозами, если он вооружён глубокой идейностью и железной волей.
А. Ф. Лосев в своей книге "Античная литература" писал: "В образе Прометея представлена та классическая гармония судьбы и героической воли, которая вообще является огромным и ценным достижением греческого гения: судьба все предопределяет, но это не ведет обязательно к бессилию, к безволию, ничтожеству; она может вести и к свободе, к великим подвигам, мощному героизму. В таких случаях судьба не только не противоречит героической воле, но, наоборот, ее обосновывает, возвышает. Таков Ахилл у Гомера, Этеокл у Эсхила, но в еще большей мере таков Прометей".
Исторической основой для такой трагедии могла послужить только эволюция общества, переход от первобытного состояния человека к цивилизации. Трагедия хочет убедить читателя и зрителя прежде всего в необходимости борьбы со всякой тиранией и деспотией в защиту слабого и угнетенного человека. Эта борьба, по Эсхилу, возможна благодаря цивилизации, а цивилизация возможна благодаря постоянному прогрессу.
Идеология этой трагедии отличается от прочих трагедий Эсхила своим отношением к Зeвсу. А. Ф. Лосев пишет: "В других трагедиях Эсхила мы находим восторженные гимны Зевсу, богословские рассуждения о нем и уж во всяком случае неизменое почитание его. В противоположность этому Зевс "Прикованного Прометея" изображен тираном, жесточайшим деспотом, вероломным предателем, не всемогущим, хитрецом и трусом. Когда же мы начинаем вникать в стиль "Прикованного Прометея", то оказывается, что это отношение к Зевсу является здесь не просто какой-то абстрактной теорией но проводится в самой смелой, дерзкой и даже бунтарской форме, с революционным пафосом, с просветительской убежденностью и с публицистическим задором. Это, несомненно, просветительская трагедия, это -- восторженное похвальное слово борцу с тиранией".
К сожалению, потеря остальных частей трилогии навсегда закрыла от нас великую тайну; что хотел сказать своим творением греческий трагик, какой выход указывал он, как разрешал он конфликт между неограниченными стремлениями человеческого духа и таинственной высшей силой, кладущей предел этим стремлениям? Известный историк литературы начала XX века П.С. Коган в своей книге "Очерки по истории древнегреческой литературы" пишет об этом так: "Что трилогия не была обвинительным актом против мятежного титана, видно из того, что в сохранившейся части ее Зевс выведен в роли мстительного и несправедливого тирана, а Прометей -- в роли благодетеля человечества, друга истины и самоотверженного борца за права людей. Что, с другой стороны, трилогия едва ли была, вызовом высшим силам и мировому порядку в духе Байрона, приходится заключить, зная глубоко религиозное чувство Эсхила. Слова благоразумия и умеренности, раздающиеся постоянно из уст хора, этого беспристрастного и правдивого резонера греческой трагедии, свидетельствует о том, что Эсхил не был безусловным сторонником неумеренных притязаний своего героя. В словах хора власть божества выставляется вечным, неизменным законом. Возможно, что в третьей части Эсхил нашел выход, который был примирением между божественной волей и правами могучей, непокорной личности, между необходимостью и свободой, идеалом и действительностью. Вероятно, Зевс выступал там в ином свете, о чем свидетельствуют и намеки в сохранившейся трагедии, где Зевс сам подчинен законам судьбы. Вероятно, и Прометей в погибшей части трилогии был освещен иначе, чем в известной нам трагедии."
На основании анализа фрагментов не дошедшей до нас полностью трагедии "Освобождённый Прометей", представляющей собой последнюю часть трилогии, учёные предполагают, что в этой трагедии происходило примирение Прометея с Зевсом. Это не означает, что Прометей склонялся перед Зевсом или отказывался от защиты людей; просто каждый из противников осознавал бессмысленность своего упорства. Зевс должен был пойти на уступки, т. к. судьба его власти находилась в руках Прометея. В результате предполагаемого брака с Фетидой Зевс потеряет власть, поэтому боги решают выдать Фетиду за смертного (выбирают Пелея, будущего отца Ахилла). Таким образом "правитель на опыте убеждался в необходимости считаться с волей "слабых", а те в свою очередь должны понять целесообразность подчинения разумной власти. На этом и строится демократическая система правления, и идея трилогии звучит вполне по эсхиловски."
греческий литература лирика трагедия
В отличие от "Персов", в остальных трагедиях Эсхила действуют мифологические герои, величественные и монументальные, запечатлены конфликты мощных страстей. Таково одно из прославленных творений драматурга, трагедия "Прометей Прикованный".
Есть основание полагать, что она - лишь часть обширного замысла Эсхила и входит в тетралогию, т.е. цикл из четырех драматургических произведений. В состав тетралогии входили помимо названной трагедии еще "Освобожденный Прометей" и "Прометей огненосец", а также четвертое произведение, название которого неизвестно. Сюжет "Прометея прикованного" зиждется на старинном мифе о титане Прометее, благодетеле человечества, оказавшем людям неоценимые услуги, и о его противоборстве со всесильным Зевсом.
Действие начинается среди пустынных скал, в Скифии, на берегу моря. Гефест, бог кузнечного дела, и две аллегорические фигуры - Власть и Сила, приводят закованного в цепи Прометея и, пронзив ему грудь железным клином, прибивают к скале. Уже в первой реплике Силы, олицетворяющей безропотное служение верховному божеству, объясняется зрителю, за что подвергают пыткам титана:
Похитил он для смертных. За вину свою
Пускай теперь с богами рассчитается,
Чтоб наконец признал главенство Зевсово
И чтоб зарекся дерзостно людей любить.
В то время как Гефест выражает сочувствие Прометею, "плачет" о его "беде", зевсовы слуги, грубые и бесцеремонные, с видимым удовольствием выполняют свою палаческую работу. Тело же титана становится "железом все опутано". Пока вершится казнь, Прометей хранит стоическое молчание. И лишь когда его истязатели уходят, дает волю чувствам:
Мученью конца я не вижу. Напрасен ропот!
Все, что предстоит снести,
Мне хорошо известно. Неожиданной
Не будет боли. С величайшей легкостью
Принять я должен жребий свой. Ведь знаю же,
Что нет сильнее силы, чем всевластный рок.
И ни молчать, ни говорить об участи
Своей нельзя мне. Я в ярме беды томлюсь
Из-за того, что людям оказал почет.
Эсхил называет Прометея словом, им изобретенным: филантроп. Буквально, это означает: тот, кто любит людей. А может быть точнее: друг людей. Любя человечество, титан непримирим к "тирании Зевса".
Прометей отъединен от близких, от людей. Он - наедине с природой, которая ему сочувствует. Услышав его стенания, к нему прилетают Океаниды, двенадцать нимф, дочерей Океана. Нимфы сострадают Прометею, но они слабы и пугливы, страшатся гнева Зевса. Обращаясь к ним, Прометей напоминает о том, чем облагодетельствовал человечество.
Во время борьбы Зевса со старшим поколением богов Прометей оказал неоценимую услугу "великому властелину богов". Но тот отплатил ему черной неблагодарностью, ибо:
Болезнь такая, видно, всем правителям
Присуща - никогда не доверять друзьям.
Зевс в трагедии - воплощение жестокости, о чем без обиняков сообщает Прометей:
Истребить людей
Хотел он даже, чтобы новый род растить.
Никто, кроме меня, противиться
Не стал. А я посмел. Я племя смертное
От гибели в Аиде самовольно спас.
За это и плачусь такими муками.
Прометей перечисляет благодеяния, которые он совершил по отношению к людям. Перед нами проходит как бы история человечества, его духовного и интеллектуального роста, развития его материальной культуры. Обращаясь к хору, Прометей рассказывает:
Лучше вы послушайте
О бедах человеков. Ум и сметливость
Я в них, дотоле глупых, пробудить посмел.
Теням снов
Подобны были люди, весь свой долгий век
Ни в чем не смысля. Солнечных не строили
Домов из камня, не умели плотничать,
А в подземельях муравьями юркали.
Они без света жили, в глубине пещер.
Примет не знали верных, что зима идет,
Или весна с цветами, иль обильное
Плодами лето - разуменья не было
У них ни в чем, покуда я восходы звезд
И скрытый путь закатов не поведал им.
Премудрость чисел, из наук главнейшую,
Я для людей измыслил и сложенье букв,
Суть всех искусств, основу всякой памяти.
Я первый, кто животных приучил к ярму,
И к хомуту, и к вьюку, чтоб избавили
Они людей от самой изнурительной Работы.
А коней, послушных поводу.
Красу и блеск богатства, я в повозки впряг,
Не кто иной, как я льняными крыльями
Суда снабдил и смело но морям погнал.
Вот сколько ухищрений для людей земных
Как от страданий этих самому спастись.
Прометей также оказался и искусным врачевателем, изготовителем лекарств от болезней, "смесей болеутоляющих", истолкователем знамений, открывателем богатств, сокрытых в подземных недрах: золота, железа, меди.
Тирания Зевса, который вздумал "уничтожить весь род людской и новый посадить", проявляется в эпизоде с Ио. Это одно из тех существ, которые посещают Прометея. Ио была жрицей Геры. Несчастную, ее соблазнил Зевс, "грозный любовник". Их застала Гера, но Зевс, чтобы избежать скандала, мановением руки превратил Ио в белую корову. Фактически он бросил Ио. Гера же наслала на корову слепня, который непрестанно жалит Ио, заставляя ее скитаться по свету, не находя покоя. Прометей предрекает Ио "будущее море неизбывных мук", та в стенании удаляется.
Но у власти Зевса есть предел. Выше Зевса - Мойры, олицетворяющие Судьбу, им подчинены даже боги. Прометей дает понять, что ему известно будущее Зевса. Он задумал вступить в новый брак, но жена "лишит его небесного престола". "Ему грозят мученья", тяжелее, чем его, Прометеевы. "Ему недолго над богами властвовать", - убежден титан. Прометей не раскрывает своей тайны до конца, не называет имени женщины, могущей погубить Зевса. А ведь всесильный Олимпией не привык стеснять себя в желаниях и страстях.
И все же, услышав слово Прометея, Зевс встревожен. Он посылает Гермеса с предложением открыть ему тайну в обмен на освобождение прикованного титана. Разговор Прометея с Гермесом - один из кульминационных эпизодов трагедии. Слуга Зевса Гермес всячески пробует склонить Прометея к примирению. Он чередует угрозы с посулами. Но неизменно наталкивается на непреклонность Прометея:
Так неужели я стану Богов бояться новых, трепетать, робеть?
Как бы не так! Дорогой, по которой ты
Сюда явился, возвратись назад скорей:
Ни на один вопрос твой не отвечу я.
В столкновении двух характеров, перед лицом "холопства" Гермеса, Прометей обретает черты богоборца:
Всех, говоря по правде, ненавижу я
Богов, что за добро мне отплатили злом.
Напрасно увещевает Гермес Прометея склониться перед Отцом, отрешиться от "безумия", "разумно, трезво на свою беду взглянуть", выменять открытие тайны на свободу. Но ничто не колеблет несгибаемости Прометея, восклицающего с гордостью: Убить меня все же не смогут.
Ничего не добившись, Гермес улетает. За этим следует месть Зевса. Раздается гром и подземный грохот. Заключительный монолог Прометея начинается словами:
Уже дела пошли, не слова. Земля закачалась,
Гром грохочет, в глубинах ее глухим
Последние слова титана: "Без вины страдаю - гляди!" Заключительная ремарка драматурга: "Удар молнии. Прометей проваливается сквозь землю" - ставит финальную точку в этой драматической ситуации.
Трагедия была пронизана тираноборческим пафосом. Прометей вырастал в подлинно героическую фигуру не только благодетеля людей, но борца с абсолютной властью Отца, способного на любое преступление.
В отличие от "Персов", трагедия о Прометее представляет шаг вперед в развитии драматургической техники. Трагедия содержит главные элементы драматургического произведения: сюжет, конфликт, образы, отличающиеся монументальностью. Через все произведение проходит противостояние друга людей Прометея и тирана Зевса. Знаменательно, что антагонист Прометея так и не появляется на сцене. Его имя постоянно звучит, его приказы спешат исполнить его подручные, его воля определяет развитие конфликта. Но зритель так никогда его и не видит воочию. В этом приеме сказался безошибочный художественный вкус Эсхила. Драматург словно бы апеллирует к воображению, фантазии зрителей, предлагая каждому представить облик верховного бога, этого воплощения тиранического своеволия. Вспомним, что и в "Илиаде" отсутствует описание красоты Елены, прекраснейшей из эллинских женщин. Однако показано, какое впечатление производит она на окружающих, на старцев Трои.
Вслед за Эсхилом образ Прометея вдохновил ряд великих художников слова. Он - герой одного из ранних стихотворений Гете. "Прометей" Байрона, написанный в 1816 г. в Швейцарии, - страстный призыв к сопротивлению любым формам угнетения. Этот древний миф интересовал Байрона с детских лет. Под его пером титан представал как символ "судьбы и силы". Для другого великого поэта романтика, современника и друга Байрона, Шелли, автора драматической поэмы "Освобожденный Прометей" (1819), образ титана был, напротив, окрашен в жизнеутверждающие, оптимистические тона. Его освобождение от мук означало у Шелли начало "золотого века" человечества, раскрепощение и гармоничное развитие всех творческих сил людей в единении с природой. Вдохновлял образ Прометея и композиторов: Листа, Скрябина.
Только в русской поэзии XIX-XX вв. образ Прометея был воспет многими поэтами: среди них Баратынский, Кюхельбекер, Огарев, Бенедиктов, Я. Полонский, Фофанов, Брюсов, Вяч. Иванов и др.
Загрузка...
